Преподобный Никита Стифат и его трактат «О рае»
Преподобный Никита Стифат — один из видных византийских богословов, определивших направление мистической традиции в богословии Православия, и, пожалуй, самый одаренный представитель аскетической школы Симеона Нового Богослова.
Он родился в 1005 году, с 14 лет был послушником Студийского монастыря, где впоследствии стал пресвитером. В том же монастыре он познакомился с великим подвижником — преподобным Симеоном Новым Богословом, учеником которого он считал себя всю последующую жизнь. В истории церкви Никита Стифат известен как один из активных участников спора Константинополя и Рима, закончившихся Великим расколом Церкви в 1054 году. Ведь именно преподобному Никите выпало быть защитником Восточной Церкви в споре с представителем папы — кардиналом Гумбертом. В этой полемике преподобный Никита выступает как подлинный последователь великих учителей и отцов Церкви. Его труды во многом определили позиции Православной Церкви в отношении к латинству. И хотя спор с Католической Церковью по догматическим вопросам так и не завершен до сих пор, тезисы преподобного Никиты, в свое время основные со стороны Восточной Церкви, сейчас, к сожалению, недостаточно используются в межконфессиональной полемике.
Его богословское наследие незаслуженно мало известно современному русскому православному читателю. Из трудов преподобного Никиты особенно важны «Житие Симеона Нового Богослова», «Три сотницы деятельных, естественных и умозрительных глав», впоследствии включенных в сборник «Добротолюбие», и трактаты «О Душе», «О Рае» и «О Иерархии» как заключительные и обобщающие его богословские взгляды. Кроме того, он оставил очень содержательные письма, в которых разбирает и поясняет некоторые моменты из своих трактатов. Многие из его трудов так до сих пор и не переведены на русский язык, включая и главный труд его жизни — трактат «О Рае». Перевод этого трактата нами готовится к изданию, а пока мы предлагаем читателю познакомиться с одним из его писем, посвященных спорам, возникшим по поводу трактата, в котором в доступной форме излагается позиция преподобного Никиты. Это письмо адресовано оппоненту преподобного Стифата — Григорию софисту, выразителю совершенно иного, светского направления мысли. Предположительно, судя по письму Никиты, Григорий софист упрощенно понимал термин «рай», формально-исторически, тем самым принижая его значение для жизни каждого человека. Для преподобного же Никиты «рай» — это цель духовных устремлений человека, и потому имеет чрезвычайную важность для подвижника, и какая-либо неясность в этом вопросе недопустима. Взгляд преподобных отцов Восточной Церкви на цель аскетического подвига христианина общеизвестен — это обожение, т.е. наследование Царства Божьего, а не возвращение в первозданный рай. А это, как показывает Никита в своих посланиях, принципиально разные вещи.
Отход от простого понимания рая как только Эдемского сада встречается у учителя Никиты — преподробного Симеона. Он высказывает мысль, что рай создан после человека, потому что он является прообразом будущего, прообразом Царства Небесного, куда призваны все чада Божии. В Слове 45 преподобный Симеон говорит: «Но почему Бог не устроил рая в седьмой день, а насадил на востоцех уже после того, как кончил всякое другое творение? Потому, что Он, как провидец всяческих, все творение устроил в порядке и благочинном последовании; и семь дней определил, да будут во образ веков, имевших пройти впоследствии, во времени, а рай насадил после тех семи дней, да будет во образ будущего века»[1].
Еще раньше более конкретно о рае в духовном его понимании говорит преподобный Ефрем Сирин. Он оберегает от буквального понимания этого наименования «рай»: «По наименованиям рая можно подумать, что он земной; по силе своей он духовен и чист… Если бы Сам Творец Эдемского сада не облек величия его именами, заимствованными от нашей страны; то как изобразили бы его наши уподобления? Если человек останавливается на одних именах, которые Божие величие употребило для изображения Эдема, то самыми теми именованиями, которые употреблены для нас, стесняет он достоинство Эдема и унижает Благость, которая высоту Свою преклонила к нашему младенчеству, и поелику человеческая природа далека от разумения Эдема, облекла его в образы, чтобы возвести к первообразу»[2]. Он тоже высказывает мнение, что созданный рай не может быть лишь местом наслаждения первых людей, но это место возрастания для всех, призванных Богом. Вот как он описывает преображенного человека, достигшего райского состояния: «Тела, заключающие в себе кровь и влагу, достигают там (в раю) чистоты одинаковой с самою душою. Крыла души, здесь обремененной, там делаются гораздо чище и уподобляются тому, что в ней всего выше, — уму. Самый ум, который мятется здесь в своих движениях, там безмятежен, подобно Божию величию»[3].
И если мы таким образом понимаем термин «рай», т.е. не только в историческом и буквальном смысле, а более широко, применимо к каждому человеку — как место его устремлений и собственно цели, которой человек должен достигнуть, то становится понятным, почему эти святые подвижники придавали такое значение точному уяснению смысла рая. С такой точки зрения разговор о рае переходит из области библейской истории в область аскетики, т.е. православной науке о личном подвиге, практических советах подвижнику в деле спасения.
В приводимом ниже письме кратко и ясно выражаются основные мысли преподобного Стифата по этому вопросу.
Во-первых, преподобный сразу уводит разговор от только буквального смысла, а предлагает рассмотреть духовный его смысл. При этом сразу обнаруживается несколько уровней понимания духовного рая: это рай как Церковь, Писание, цельный человек, мудрая жизнь по Богу, все творение и наконец Сам Бог (Письмо 6.1-6.2).
Во-вторых, он доказывает неправильность понимания рая как потерянного прародителями Эдемского сада. И особенно неправильно такое понимание рая после Вознесения Спасителя. Рассуждения преподобного Никиты при этом логически последовательны. Он опирается на тезис его оппонента Григория софиста, которому адресовано послание, что Господь сказал разбойнику на кресте — ныне же будешь со Мной с раю [Лк.23:43]. Далее он приводит многочисленные свидетельства из Писания о том, что Господь воссел одесную Отца на Небесах. Следовательно, эти два состояния — райское и небесное, вместе с ангелами и святыми у Престола Божия, тождественны (Письмо 6.4- 6.6). И эта тождественность гарантирована Богочеловечеством Спасителя. Господь Иисус Христос — Богочеловек. Это основополагающий догмат Церкви. И как человек он имеет все качества человеческого тела, в том числе, и это особенно важно, материальность. Другое дело, что нашу плоть Господь преобразил и вознес на Небо, но все равно это плоть, а не чистый дух. И как человек во плоти, Иисус Христос не мог одновременно быть в разных местах — в раю и на Небе, если это только не одно и то же место. Конечно, Господь в силу своей Божественной вездесущности пребывает одновременно везде, но по своей человеческой природе Он пребывает по Своем Вознесении в одном месте. Это место именуется в Писании и как рай, и как Небо, и как Престол Божий (Письмо 6.7). Здесь, у Престола Божия, находятся святые вместе с херувимами и серафимами, чем подчеркивается высокое достоинство и призвание человека. Это положение доказывает Никита на примере апостола Павла, его восхищении до третьего неба [2Кор.12:1-4] и святого Василия Великого по свидетельству святого Григория Богослова (Письмо 6.8).
Кроме того, то, что Сам Господь понимает под словом «рай» не состояние Адама до грехопадения, подтверждается Его словами к ученикам пойду и приготовлю вам место [Ин.14:3]. Т.е. это место прежде не было готово, следовательно, это не тот прежний рай, а нечто совершенно иное (Письмо 6.9-6.10).
Подтверждение своим словам преподобный находит у апостола Павла в Послании к Евреям, где апостол пишет, что Христос первый вошел предтечею за нас [Евр.6:20] во Святая Святых, Небесный Иерусалим. В конце письма делается практический вывод для духовной жизни христианина, что такой рай является для нас надеждой, т.е. служит поддержкой и укреплением подвижника в несении им своего креста (Письмо 6.11).
Надо отметить историческую и культурную обстановку, в которой писал преподобный Никита Стифат. Это время, когда даже в православной Византии нарождалось течение мысли, приведшее через несколько веков к значительному пересмотру христианских и церковных ценностей в сознании общества и замены их на гуманистические. Например, видный писатель и влиятельный политический деятель Михаил Пселл являлся современником Никиты. Его взгляды уже мало вписываются в традиционный идеал, которым столетия жила православная империя. В этом плане преподобный Никита Стифат выступает как твердый защитник церковности и наследия раннего христианства. Особенно эта разница видна во взглядах на человека. Пселл иногда, особенно в богословских трактатах, поддерживал направление мысли, которое относительно человека говорит о принципиальной приземленности его плоти, о невозможности для цельного человека стать не то что богоподобным, но даже подняться до уровня ангелов. Например, из «Учения Михаила Пселла в области догматического богословия», гл.19: «Так и те, которые более близки к единому и единственному Богу, являются и менее многочисленными; а те, которые дальше от Него отстоят, те и более многочисленны. Более близкими к Богу являются Ангелы, Архангелы и окружающие Его Силы; а более дальними — люди»[4]. Преподобный Никита придерживался взглядов, открывающих перед человеком бесконечно более возвышенные перспективы, именно обожение, т.е. принципиальное назначение и смысл человеческой жизни — приблизиться к Богу не только умом, но и всей своей цельностью. Преподобный Макарий Египетский в «Духовных беседах о совершенстве», беседа 2 говорит о благодатном действии Святого Духа на всего человека — душу и тело: «Божественный ветер Святого Духа, который веет и оживотворяет души, пребывающие во дни Божественного света, и проникает все существо души и помыслы, и всю сущность, и все телесные члены прохлаждает и упокоевает Божественным и неизглаголанным упокоением»[5]. Преподобный подчеркивает, что «новый и небесный человек» — Иисус Христос пришел в мир, «чтобы всецелый человек был чист и носил на себе небесный образ»[6]. Именно учением о человеке как о великом мире известен преподобный Никита Стифат в истории богословской мысли.
Очевидно, что подобный взгляд на человека, его предназначение, может быть следствием только собственного подвига, личной святой жизни. Неразрывная связь богословия и аскетизма, традиционная для Православия, как видим, характерна и для преподобного Никиты.
Предлагаемое нами одно из писем преподобного Никиты Стифата, ранее не переведенное на русский язык, вводит нас в круг духовных вопросов, которым преподобный отец посвятил многие свои труды. В этом письме на очень доступном уровне затрагиваются некоторые темы, более глубоко и подробно обсуждаемые в его трактате «О Рае».
Журнал «Начало» № 6, 1998 г.
[1] Преп. Симеон Новый Богослов «Творения», т. 3, Сергиев Посад, 1993 г., с. 369-370.
[2] Св. Ефрем Сирин «Творения», т. 5, Сергиев Посад, 1995 г., с. 294.
[3] Там же, с. 289.
[4] Михаил Пселл «Богословские сочинения», С.-Петербург, 1998, с. 83-85.
[5] Преподобный Макарий Египетский «Беседы, Послания и Слова преподобного Макария Египетского», М., 1880, с.20.
[6] Там же, с.20.